Летучей Мыши с Чайкой вдруг
                               Взбрело купцами стать сам-друг.
                               Ведут летуньи разговор
                               И заключают договор.
                               Но вот беда: нет ни гроша, —
                               Ведь это срам для торгаша, —
                               Бегут к Шипу они, спеша.
                               И, вексель дав,
                               И подсчитав
                               Проценты с суммы, что он дал,
                               Берут изрядный капитал.
                               Мышь дом, как сторож, стерегла,
                               А Чайка деньги забрала,
                               Сев на корабль, среди пучин
                               Плывет во Мсыр, в Чинмачин,
                               И в Фарсистан,
                               И в Индостан.
                               Там, нагрузив судно добром,
                               Опять плывет морским путем,
                               Стремится весело в свой дом!
                               Вот дорогие шали тут,
                               Вот жемчуг, лал и изумруд,
                               Фисташки, финики, миндаль, —
                               Всего не перечесть мне, жаль...
                               Все, все, что приглянулось ей
                               Из украшений и сластей.
                               Но страшный шквал
                               На море встал.
                               Товары буря унесла,
                               И Чайка жизнь едва спасла,
                               Своей хранимая судьбой.
                               Но как вернуться ей домой?
                               Что кредитору ей сказать?
                               Как пред приятелем предстать?
                               Там у порога Мышь сидит,
                               Там на дорогу Мышь глядит,
                               Считает дни: когда ж, когда ж
                               Вернется в дом торговец наш?
                               Ей долго ждать
                               И тосковать,
                               И видеть сны, боясь, дрожа,
                               Что близко время платежа...
                               И вот на кровле Шип стоит,
                               И, с векселем в руках, кричит:
                               «Эй, чем вы заняты, друзья?
                               Забыли, как помог вам я?
                               Дельцы за здорово живешь,
                               Пора произвести платеж!
                               Коль вексель дали — знайте срок,
                               Бесстыдство, — это ль не порок!
                               Ведь тут грабеж средь бела дня,
                               Ведь это гибель для меня!
                               Свое же золото отдать
                               И не суметь обратно взять?!
                               Вот и попробуй тут помочь,
                               Просителя не выгнать прочь!»
                               Так Шип кричал на весь квартал,
                               Сердито должников ругал.
                               А кто слыхал,
                               Тот повторял:
                               «Ай, Мышь! Ай, Чайка! Ай-ай-ай!
                               Не стыдно ль слышать вам? Ай-ай!..
                               Купцы совсем с недавних пор,
                               И вдруг — в делах такой позор!
                               Мышь с Чайкой, ай, —
                               Ай-ай, ай-ай!»
                               А Мышь летучая — внимай!
                               Уйти куда
                               Ей от стыда?
                               Плевалась, плакала, кляла:
                               «Ах, Чайка, чтоб ты померла!
                               Чтоб ты истлела под землей!
                               Ну, что ты сделала со мной?
                               Ведь ты меня, ох, как срамишь!..»
                               И вновь, и вновь просила Мышь:
                               Шип, не сердись,
                               Не торопись.
                               Ты долго ждал. Подожди чуть-чуть.
                               Вчера пришло письмо, что в путь
                               Пустилась Чайка. Ну, вот-вот
                               С тобой произведем расчет,
                               Кой-что накинем сверх того...»
                               «Ну, нет, не нужно ничего,
                               Возьму лишь то, что я вам дал,
                               Я и проценты подсчитал.
                               Назначали вы сами срок, —
                               Прошу платить, коль он истек,
                               А лишнее нейдет мне впрок...»
                               «Нет, господин,
                               Расчет один:
                               Сполна все выплатим тебе.
                               Проценты сами по себе —
                               И благодарность будет тож,
                               Поверь... Ведь люди мы... Не ложь...
                               Ведь надо бога позабыть,
                               Чтоб так нечестно поступить».
                               Бедняжка — так, бедняжка — сяк...
                               Не оправдаться ей никак!
                               И кредитору наврала,
                               Приятельницу всё ждала.
                               Коварной Чайки нет как нет.
                               «Что за напасть! Не мил мне свет!
                               Ведь вот несчастье, вот беда,
                               Я осрамилась навсегда:
                               Не вылезть мне, как из огня,
                               Из долга. Кто спасет меня?
                               Что мне сказать?
                               Чего мне ждать?»
                               Пришлось по дому все собрать
                               И все до ниточки отдать.
                               А что за толк? —
                               Остался долг.
                               Ну, тут уж стало ей невмочь
                               На крыльях улетела прочь,
                               Исчезла, сгинула, чтоб ей —
                               Банкроту, ставшей всех бедней, —
                               Уж не являться на позор
                               Пред кредитора грозный взор.
                               С тех пор, гонимая стыдом,
                               Она уж не летает днем.
                               Когда ночная ляжет тишь,
                               Тогда летает наша Мышь, —
                               Во тьме укрыться легче ей
                               От кредитора и друзей.
                               А Чайка... ах,
                               Кричит в волнах,
                               То вдруг нырнет,
                               То вновь всплывет,
                               Вся трепеща
                               И все ища:
                               Вдруг в глуби вод
                               Товар найдет!
                               А Шип с обиды и тоски
                               Все точит злобно коготки,
                               И если мимо кто идет —
                               Его за полы он берет,
                               Крича: «Эй, ты не видел, слышь,
                               Бесстыдниц — Чайку или Мышь?»
                               ...Те дни прошли. Проходят дни.
                               А все не встретились они.