ДАВИДА ИСПЫТЫВАЮТ ОГНЁМ И ЗОЛОТОМ

Давид прибежал домой и уткнулся матери в колени. Исмил-хатун испугалась.

— Что с тобой, Давид? — спросила она.

— Матушка! Сейчас придет Мелик и голову мне отрубит, — отвечал Давид.

— За что? Что ты наделал?

Давид ей все рассказал. Не успел он кончить свой рассказ, как вошел Мсра-Мелик.

— Где гяур? — рявкнул он. — Сейчас я ему голову срежу!

— Да за что же? — спросила мать.

— Опозорил он меня пред людьми.

— Что же такого он сделал?

— Я палицу метал, а он руку протянул и поймал.

— Ну так что же? — молвила Исмил-хатун. — Ведь он дитя!

— Какое он дитя!

Тут Мсра-Мелик схватил Давида за руку.

— Зачем ты ловил мою палицу? — крикнул, он.

— Хорошо сделал, что поймал! — отвечал Давид. — Чем я хуже тебя? Я такой же молодец, как и ты. Я тоже хочу метать палицу.

— Слышишь, матушка?

Вскипел Мсра-Мелик, выхватил из ножен меч.

— Я его убью! Исмил-хатун заслонила Давида:

— Мелик, ты с ума сошел!

— Ма-а-атушка, пойми-и-и! — взревел Мсра-Мелик. — Нынче он к моей палице потянулся, а завтра к рукам приберет мой дом, мое добро!

— Зачем ты так говоришь? — сказала Исмил-хатун. — Давид — твой брат, сила твоей десницы, меч в твоей руке. Оба вы от одного отца рождены, вспоены молоком одной матери. Курица и та где клюет зерно, где кормится, там и яйца несет. Так неужто же Давид уйдет от нас в Сасун? И к кому? Здесь он вырос, здесь ему и жить. Он тебе брат, и вместе вам царить над Мсыром, над Сасуном и надо всем миром!

Мсра-Мелик подумал-подумал и говорит:

— Нет, матушка, не могу я на это пойти. В кого бы палица моя ни попала, всякого бы насмерть сразила. Давид палицу мою словил, жив остался и метнул ее назло мне. Нет, я его убью!

— Так не годится, сынок! — возразила Исмил-хатун. — Созови визирей, векилов, князей, — посмотрим, что они скажут.

Мсра-Мелик созвал диван¹ из визирей, векилов, князей и с такою речью к ним обратился:

— Мсырские князья! Что вы мне посоветуете? Безумный этот гяур уже сейчас тянется к моей палице, убивает моих пахлеванов. Что же натворит он, когда подрастет? Да он весь мир разрушит! Тут один из визирей молвил:

— Много лет тебе здравствовать, царь! Давид — ребенок, ум у него что вода, он еще не соображает,

— Нет, — возразил Мсра-Мелик. — Ума у него поболе, чем у меня и у тебя. Мал-то он мал, а уже говорит со мной на языке силы. А как подрастет, разрушит весь мир. Он прекрасно понимает, что делает. Отсеку я ему голову!

Визирь припал к ногам Мсра-Мелика:

— Век живи, царь! Давай испытаем Давида. И если у него окажется смекалка, тогда секи голову и ему и мне!

— Как же его испытать? — спросил царь.

— А вот как, — отвечал визирь. — Справа блюдо с огнем поставим, а слева блюдо с золотом. Коли схватится он за огонь, стало быть, ум у него не дозрел, стало быть, он еще дитя. А вот если он золото схватит, стало быть, у него уже есть смекалка, стало быть, он уже не дитя, — вот тогда и убей его.

Подвели Давида к столу. Справа был огонь, слева — золото. Давиду сказали:

— На, Давид, бери что хочешь.

У Давида глаза разбежались. Протянул он руку к золоту, но по произволению Божьему ангел взял его за руку и поднес ее к блюду с огнем. Давид схватился за огонь — огонь так и прилип к его пальцам.

Тогда он палец с огнем сунул в рот и обжег себе язык. Заревел, завизжал Давид от боли. Исмил-хатун обняла его и сказала:

— Ну что, Мелик, теперь ты удостоверился? Давид — сущий младенец, смекалки у него еще нет, убивать его — грех.

Тут заговорил визирь:

— Давид — ребенок, ум у него еще не дозрел, грешно убивать Давида!

— Добро! — рассудил Мсра-Мелик. — Дарю я вам Давида. Пусть живет!

Обжег себе язык Давид и стал косноязычным. Так его с той поры и прозвали: «Тлол Давид» — Косноязычный Давид.

Диван - совет.